Российский правительственный регламент смотрел на город как на поприще промышленности и торговли, центр благоустройства, просвещения и культуры. При Петре I движущими силами городского общества были лишь служивые да тягловые люди, т. е.дворяне, чиновники, купцы и посадские ремесленники. После Петра дворянство выделялось из служилого в привилегированный класс — земледельцев и душевладельцев. На этом было построенной и «Учреждение о губерниях» Екатерины II, где, в основном, выборная служба отдавалась дворянству. Это закрепляла и «Дворянская жалованная грамота» 1785 года, освобождавшая дворян от прежних служебных обязанностей, давшая им сословное самоуправление. Да и самоуправление городов сводилось к собранию городского общества, которое составляли купцы двух высших гильдий да именитые люди. К тому же беспредельная власть наместника или генерал-губернатора повязывала всякое свободное самоуправление по рукам и ногам. Коронная власть подминала все под себя. Один из историков XVIII века справедливо заметил, что Екатерина II механически переносила методы управления развитых европейских стран на неподготовленную русскую почву, а от этого «ценою разорения страны Россия возводилась в ранг великой европейской державы». Конечно, в таких условиях очень многое, если не все, зависело от личности того же наместника илигенерал-губернатора — хозяина губернии, от его деловых и моральных качеств, от его умения подобрать умных и высоконравственных помощников и исполнителей. Калужской губернии с наместником Кречетниковым повезло. Он дал развернуться талантам и способностям окружавших его людей, в том числе и дворян. Он их привлекает к попечительству и руководству учебными заведениями, театром, наконец, к предпринимательской деятельности. Раньше ею в Калуге занимались одни купцы, редко — богатые посадские люди. Теперь, когда бы дворянам вроде и не обязательно служить, они вдруг потянулись к заводам и фабрикам, каких в Калуге в 1785 году было уже 120, из них 5 парусных с 1400 работниками. Калужское дворянство во главе со своим первым предводителем Римским-Корсаковым сплачивает вокруг своей организации опытных деятелей из дворян города и уездов. Среди них был и Афанасий Абрамович Гончаров, начавший свое восхождение от посадского человека до владельца крупного майората еще при Петре I. Это к нему в Полотняно-Заводское имение приезжала после посещения Калуги в 1775 году и Екатерина Великая. В память об этом событии Афанасий Абрамович отлил в Германии бронзовую статую императрицы, решив поставить ее (но не успел) в Полотняном Заводе. Заводчики Гончаровы, многие из которых в Калуге имели дома, принесли городу много пользы. Умер Афанасий Абрамович, почетный калужский дворянин, в 1788 году. Его капитал оценивался 6 миллионами рублей серебром. Имел свой дом в Калуге и другой крупнейший промышленник и дворянин, статский советник Никита Никитович Демидов. Теперь этот памятник архитектуры больше известен как дом купцов и общественных деятелей Торубаевых. Однако строил его задолго до того, как Калуга стала губернским центром, именно он, дворянин и заводчик Н. Н. Демидов. Об этом рассказывают и документы провинциальной канцелярии 1730–1740-х годов. Из истории также известно, что именно в этом доме Н. Н. Демидоввстречал Екатерину II в. 1775 году. Здесь она и провела день при посещении Калуги. Однако Демидов имел в Калуге не один дом. Принадлежали ему и крупные земельные участки с усадебными хоромами и хозяйственными постройками. Один из такихдомов-хором усадебного типа стоял близ старых торговых рядов и был продан за 25 тысяч рублей городу. Позднее в нем размещалась Городская дума, магистрат и сиротский суд. Купил Н. Н. Демидов под Калугой в 1730 году и целую Ромодановскую волость в 27 деревень. О династии Демидовых и ее месте в развитии промышленности России написано много книг. Но в истории Калужского наместничества, в которое входила и Тула, по-настоящему еще не раскрыта та огромная роль заводчиков Демидовых в промышленном развитии нашего края, в экономическом использовании его ресурсов. Еще в 1715 году Евдоким Демидов на берегу Оки ставит Дугненский чугунолитейный завод. B 1766 году на нем было выработано 189 тысяч 481 пудов чугуна, выковано 29 тысяч 800 пудов железа. В расцвет Калужского наместничества в 1785 году на заводе были задуты еще две доменные печи, выпустившие за год 140 тысяч пудов чугуна. Позднее завод выпускал и известное на всю Россию художественное литье. Евдоким Демидов в 1755 году строит и Людиновский железоделательный завод, который уже на следующий год изготовил более 60 тысяч пудов железа и 112 пудов стали. В 1785 году статистикой Калужского наместничества отмечена качественная работа Людиновского завода, получавшего литье с Дугненского завода Демидова. На нем уже было установлено 4 механических молота с 12 молотами и 16 горнов. Один молот вырабатывал сталь. Третий литейный завод прапорщик Демидов основал в 1788 году недалеко от калужского села Ханино. Назывался он Богдано-Петровским. Мощность его домны позволяла производить в год до 80 тысяч пудов литья. Завод изготавливал из него до 60 пудов изделий, в том числе эмалированной посуды. Общественным деятелям калужского дворянства стал П. Е. Демидов. Многие представители калужского рода Демидовых, почетных граждан Калуги, погребены у стен городского Лаврентьева монастыря по соседству с представителями других дворянских фамилий: Всеволожских, Бибиковых, Унковских, Хитрово и др. Большую известность в Калуге и губернии получили заводчики и землевладельцы дворянского рода Баташевых. С Калугой и губернией связана издревле жизнь и деятельность князей Голицыных, Трубецких, Урусовых, Оболенских, Горчаковых, бояр и дворян Хитрово, имевших в разные времена вокруг Калуги благоустроенные имения и усадьбы. Высокая культура дворянских усадеб оказывала большое воздействие не только на высшее калужское общество и купечество, но и на крестьян. Как правило, образцовыми в ведении сельского хозяйства становились села, принадлежащие дворянам. Калужская губерния на протяжении многих веков была аграрной, и роль мелкопоместного дворянства, составлявшего большую часть уездного, в развитии сельского хозяйства была огромной. Если беспристрастно взглянуть на статистику ХVIII–XIX веков, то окажется, что наивысшие результаты урожайности зерновых, картофеля, льна, овощей приносили почти одни и те же высокоразвитые хозяйства с научным ведением севооборота и обработки полей. Вот лишь несколько из этих экономически развитых сел:Каррово-Сергиевское, Авчурино Калужского уезда, управляемые дворянами Каррами и Полторацкими, Огубь под Малоярославцем и Городня под Калугой, управляемые князьями Голицыными и помещиком Хитрово, Петровское под Тарусой и Каменка под Калугою, управляемые дворянами Гурко и Ртищевыми. Следует при этом отметить, что в своем поместье Огуби Голицыны первыми в губернии развели 5000 голов мериносов, а Полторацкие в Авчурине применили свой усовершенствованный плуг и достигли невиданного урожая картофеля. Об этих опытах писали и столичные журналы. Среди калужских земцев прославился старинный боярский род Хитрово, из которого вышли не только известные помещики-землевладельцы,священнослужители, военачальники, но и государственные деятели. Представителем этого рода был алексинский и перемышльский землевладелец Богдан Матвеевич Хитрово. «Сеять в миру хлеб духовный», — призывал он своих сторонников и последователей. Он становится видным государственным деятелем при дворе Алексея Михайловича Тишайшего, пройдя школу окольничего Большого Земского Приказа. Становится на многие годы распорядителем оружейной палаты (по теперешним понятиям — министром), играющим при дворе важную культурную роль. Следы государственной деятельности Хитрово ведут и в наш край, где добрым десятком крупных сел владели и он, и его прямые родственники. Так, ученый архимандрит Леонид (Кавелин) в описании истории калужских монастырей сообщает, что иконостас Лютикова Троицкого монастыря, что под Перемышелем, «сработан в Москве лучшими иконописцами того времени, ибо храмоздатель Б. М. Хитрово по званию оружейничего заведовал Оружейным приказом, в ведении которого состояли царские иконописцы и знаменщики». Более того, как подтвердила найденная в начале нашего века закладная книга монастыря, Хитрово был не только храмоздателем, но и прямым строителем монастыря: «Дал вкладу на церковное строение по отце своем Матвее Елизарьевиче и прочих своих родителях тысячу рублев денег. А построить на те деньги церковь Живоначальной Троицы и Благовещения Пресвятыя Богородицы». Конечно, дорога к храму, христианской духовной культуре, о которой пекся всю жизнь боярин Богдан Матвеевич, складывалась у многих его родичей по-разному. Некоторые пали на полях сражений, как полковник Хитрово, владелец села Сенево, что под Алексином. Его жена вынуждена была продать имение калужскому дворянину Бибикову и переехать в Калугу. (Семья губернских деятелей Бибиковых хорошо известна в XVIII–XIX веках. Один из ее представителей в чине генерал-майорас 1831 по 1837 год был калужским губернатором, сделавшим много в благоустройстве губернского центра, дорожного строительства). Разветвленное родовое древо Хитрово можно даже отыскать в старых межевых и становых картах. Так, на правом берегу Оки, близ села Любутска, на карте XVIII века есть деревня с названием Хитрова. В XVII веке село Игнатьевское-Знаменское Тарусского уезда принадлежало земскому дворянину А. С. Хитрово, затем в конце века перешло к Нарышкиным, а позднее — к Воронцовым-Дашковым и графу Бутурлину. Последние владельцы, конечно, благоустраивали свое поместье, о чем говорит и новая часть усадьбы с архитектурой XVIII–XIX веков. Но сохранились еще частично и остатки старой усадьбы с бывшим древним храмом, который возвел боярин А. С. Хитрово. Было имение Хитрово и в Боровском уезде. То же можно сказать и о «сельской резиденции» князей Голицыных в окрестностях Калуги — известном селе Городня. Здесь хорошо сохранились и дом князей Голицыных, в котором работает сельская школа, и регулярный парк с вековыми деревьями. Однако есть и иные владельческие документы о том, что в XVII веке село Городня, еще с деревянной обыденной церквушкой и примыкающей к ней усадьбой, принадлежало иному хозяину — «Епифанию Клементьеву, сыну Хитрово»… Вот на одной-то из красавиц этого рода Анне Фадеевне Хитрово и женится в июле 1765 года молодой князь Андрей Михайлович Голицын. А через несколько лет родители проводят лето и часть осени в Городке уже с четырьмя детьми. Брали в своеобразное кольцо губернский город Калугу имения и земли помещиков Хитрово и со стороны близлежащих Лихвинского и Перемышльского уездов, подходя к берегу Оки. Владельцем их становится прямой наследник Богдана Матвеевича Николай Захарович Хитрово, ставший в свои 33 года генерал-майором. Он был женат на дочери фельдмаршала М. И. Кутузова Елизавете Михайловне, о которой мы знаем по ее преданной дружбе с А. С. Пушкиным. Меньше мы знаем о Николае Захаровиче, герое штурма г. Братилова, уволенном из армии из-за тяжелого ранения и, наконец, отставленном от высшего света по каким-то подозрениям… Кое-кто из исследователей связывает это с отставкой от двора просветителя Сперанского, с которым был тесно связан Н. З. Хитрово. Но вот на калужской земле раскрывается подлинное лицо этого «осколка» школы Сперанского. Николай Захарович находит приложение своего недюжинного дарования в земстве. Как сообщает историк А.Богоявленский в своей «Тарусской летописи», избранный уездным предводителем дворянства Николай Захарович Хитрово в 1818 году организует сбор пожертвований для учреждения в Тарусе народного уездного училища. 6 августа 1819 года училище открыто. Но, связавшись с Дворянским собранием Калуги, с губернским Приказом общественного призрения, Николай Захарович осуществляет еще неслыханную акцию: собирает средства в пользу училища, обеспечивает для бедных бесплатное обучение и сдает в Приказ общественного призрения средства, обеспечивающие работу училища на целых десять лет! Летом Николай Захарович живет в своих калужских имениях под Тарусой и Перемышлем, зимой — в Калуге. Здесь от своих друзей по Дворянскому собранию он узнает подробности приезда на пару дней в Калугу из своего села Немцова, что под Малоярославцем, писателя А. Н. Радищева. Было это в 1794 году, когда Радищев вернулся из сибирской ссылки. Немцовское имение писателя было вконец разорено, и он приехал похлопотать о нем в Калугу. Предводителем губернского дворянства в то время был человек передовых взглядов, однокашник Радищева по Лейпцигскому университету Сергей Николаевич Янов. Он чем мог помогал Радищеву, помог отыскать и документы по заложенному имению Радищева. Неожиданно писатель узнал, что в Калуге живет его двоюродный брат Ф. А. Пушкин, обрадованный Радищев посетил и его дом. Федор Алексеевич оказался видной фигуройнедавним вице-губернатором, и у Радищева появилась надежда, что в Калуге ему помогут поправить безнадежное дело по имению. Теперь же, в 1820 году, Николай Захарович Хитрово, в отличие от бедняги Радищева, хлопотал не о себе, а о земских делах, решая открыть для обучения сельских детей школу при Лютиковом монастыре, у стен которого лежали его предки. Предводителем дворянства в это время был князь Николай Григорьевич Вяземский. И к хлопотам Хитрово он отнесся благосклонно. Не было возражений и в калужской епархии, тем паче, Хитрово выступал меценатом, открывая ремесленную школу на свои средства. Порадовался архиепископ, поблагодарив земского дворянина и вспомнив, что дворяне Хитрово многое сделали и для Калуги. А вдова боярина Анна Петровна Хитрово «на поминание царя Михаила Федоровича» еще в 1647 году дала денег на возведение Троицкого собора. Уезжал в свое имение Николай Захарович окрыленным. Многое он уже сделал для улучшения быта своих крестьян в селе Григоровском, теперь занялся благоустройством села Ильина под Лихвином и Лютикова Троицкого монастыря под Перемышлем. Через пару лет и при Лютиковом монастыре открылась церковно-приходская школа и ремесленная мастерская. Вкладывает свои средства Н. З. Хитрово и в реставрацию иконостаса, устроенного для монастыря его славным предком Богданом Матвеевичем в ХVII веке. Известно, что за свою просветительскую деятельность Николай Захарович Хитрово избирается почетным членом Московского университета. Но мало кто знает, что он был и одним из первых исследователей истории нашего края. За год перед смертью в типографии того же Московского университета вышел его труд «Описание Лютикова Троицкого монастыря» (1826 г.). Умер Николай Захарович в расцвете сил в возрасте 48 лет, оставив большой след в истории и культуре нашего края. Этот след всплывал еще и в первой четверти нашего ХХ века, когда, то в селе Григоровском находили семейные портреты из рода Хитрово, то «комнатный синодик» Хитрово в селе Ильино Лихвинского уезда, где жил последние годы Николай Захарович… Конечно, многое погибло и расхищено из дворянского наследия русской культуры. Какие-то крохи удалось спасти в обвальные разрушительные 1920–1930 годы нашего смутного века. Редкие произведения искусства и литературы из прежних калужских дворянских усадеб и монастырей попали в центральные государственные и областные музеи. Вот как об одном из них пишет калужский краевед первой половины ХХ века С. В. Бессонов в статье «Портрет оружейничего Богдана Матвеевича Хитрово»: «Только в 1926 году, осматривая известный нам иконостас собора Лютикова монастыря, мы остановились на храмовой иконе Троицы и в правом углу иконы заметили изображение коленопреклоненного человека, так как оно было закрыто серебряно-позлащенной ризой, снятой при изъятии ценностей в 1922 году… Изображенный на иконе человек не принадлежал к лику святых… В этом же нас уверяет отсутствие нимба вокруг головы изображенного… Остается признать фигуру за изображение Богдана Матвеевича (Острово.- В.П.), создателя Лютикова монастыря, о чем в монастыре всегда сохранялась память, по его вкладной книге, синодику и надписям на пожертвованных им многочисленных предметах утвари. Но все же появление этого изображения естественнее всего приписать инициативе Николая Захаровича Хитрово… Вполне возможно, что именно он, почти 10 лет (с 1812 по 1822 гг.- В.П.) живший около монастыря, бывавший и похороненный в нем, приказал приписать изображение Богдана Матвеевича как строителя и ктитора монастыря на храмовой иконе… копировалась с какого-либо родового портрета Богдана Матвеевича, хранившегося у наследников его богатых имений». Еще об одном дворянском деятеле — калужском вице-губернаторе Хитрово средины XIX века рассказывает в своих письмах к отцу из Калуги И. С. Аксаков. По каким то, так и не понятым Аксаковым причинам, калужане — и купцы, и мещане — благоволят именно Хитрово, а не губернатору Н. М. Смирнову. Все дело здесь в том, что вице-губернатор был свой, из рода калужских дворян, с ним было проще решать любые вопросы и купцам, и чиновникам, со многими дворянами он состоял здесь в родстве и вел себя дружески. В устраиваемых им балах, как пишет Иван Аксаков, участвовали чуть ли не все представители городского общества, а не только верхний избранный слой элиты, каким окружили себя аристократы Н. М. Смирнов и его жена, редкая по красоте и острому уму, почитаемая А. С. Пушкиным и Н. В. Гоголем, бывшая придворная фрейлина Александра Осиповна Россет-Смирнова. Конечно, сам И. С. Аксаков относился к иному кругу русской интеллигенции, чем Смирновы и их окружение, к ее христианско-демократическому крылу. И в Калуге он дружил с семьей Семена Яковлевича Унковского, участника морских походов, директора Калужской гимназии, помещика, а с 1854 по 1856 год — предводителя Калужского дворянства. Особенно с сыном Семена Яковлевича И. С. Унковским, известным командиром фрегата «Паллада», а затем губернатором Ярославской губернии, на которого жандармское управление завело дело о его политической неблагонадежности. Не совсем «благонадежным» чиновником в глазах высшего начальства оказался и. С.Аксаков, написавший в Калуге народную поэму «Бродяга», а позднее на калужском материале и свой знаменитый «Присутственный день уголовной палаты», опубликованный Герценым. Наконец, разделяет Иван Аксаков и славянофильское направление мыслей с калужскими помещиками Иваном и Петром Киреевскими, владельцами села Долбино и других в Лихвинском уезде. После пресечения их журналистской деятельности в Москве братья жили у себя в поместье. Лихвинское уездное дворянство выдвинуло Ивана Васильевича своим кандидатом в дворянское земство. Но губернская канцелярия вычеркнула из списка тоже за «неблагонадежность» его кандидатуру. Тогда братья при монастыре Оптина пустынь устроили литографию и вместе со старцем Макарием сделали очень многое для издания духовных и светских книг. Петр Васильевич Киреевский с благословения А. С. Пушкина всю свою жизнь посвятил собиранию исторических, духовных, бытовых песен и былин русского народа, обходив десятки сел и деревень Калужской, Тульской, Московской, Рязанской и других губерний и создав целый свод произведений устного народного творчества. О Киреевских хорошо известно в нашей литературе, как известно и то, что первым наставником братьев был их сосед по Белеву, тогда еще молодой поэт, автор «долбинской тетради» стихов Василий Андреевич Жуковский. Но совсем забытой в нашей литературе оказалась другая просветительская сторона деятельности калужских дворян братьев Киреевских на их малой родине — в селе Долбино. А ведь именно здесь, задолго до Л. Н. Толстого, они создали школу для бесплатного обучения детей крестьян. Кстати, они первыми подсказали подобную мысль и Л. Н. Толстому. Не случайно он оставил такое воспоминание: «Никто иэ русских не имел для меня, для моего духовного направления, воспитания такого влияния, как славянофилы, весь их строй мыслей, взгляд на народ: Аксаковы — отец и Константин Иван -менее, Самарин, Киреевские,Хомяков». В письме к матери в Москву из калужского села Долбина Иван Васильевич сообщает с гордостью; «Университет (крестьянская школа.- В.П) Долбинский здравствует и благоденствует. В нем теперь находится около 15 человек мужского и женского пола, которые пишут порядочно, некоторые хорошо»… Особенно выделяет среди них Киреевский прачку Варвару Бровкину. А поэту Шевыреву он шлет ее стихи, но с розыгрышем ставит под ними лишь инициалы, зная, что Шевырев более всего признает стихи Владимира Бенедиктова и может «клюнуть» на авторство В.Б. Здесь же, в родном Долбине, земский калужский дворянин И. В. Киреевский напишет и свою знаменитую «Записку о направлении и мерах первоначального образования народа в России». А в соседнем городе Белеве Тульской губернии изберут его почетным смотрителем народного училища. К земским поискам и направлениям освобождения и просвещения крестьян восходит и деятельность других представителей калужского дворянства: Кашкиных, Полторацких, Оболенских, Обнинских и др. Однако нельзя перечеркнуть в истории Калуги и всплески ее культурной и общественной жизни во времена губернаторстваН. М. Смирнова. Именно по его инициативе мостят улицы, разбиваются известные в Калуге Золотая и Серебряная аллеи, высаживаются деревья в Березуйском овраге, сносятся с каменного многочисленные купеческие палатки. По инициативе губернатора собираются экспонаты и закладывается материальная основа для исторического музея. Оживает, получая второе дыхание, и калужский театр, куда хлопотами губернаторши Россет-Смирновой приглашаются известные столичные актеры. Не случайно на сцене калужского театра и с его труппой выступает в роли гоголевского городничего и играет еще в пяти других спектаклях самый великий русский актер М. С. Щепкин или П. С. Мочалов. Строгий и сдержанный в высоких оценках критик В. Г. Белинский после калужских встреч и литературных споров, в частности, о последних произведениях Гоголя, напишет жене об Александре Осиповне Россет-Смирновой: «Я без ума от нее… Свет не убил в ней ни ума, ни души, а того и другого природа отпустила ей не в обрез». Не раз приезжал по приглашению губернаторши в Калугу и Н. В. Гоголь. Здесь он живет во флигеле городской дачи Смирновых, работая над вторым томом «Мертвых душ», читает написанные отрывки губернаторше, выслушивает ее мнение. А уехав из Калуги, ведет с нею самую живую переписку. Оставленные губернаторшей А. О. Россет-Смирновой «Записки» ярко свидетельствует о ее неординарном уме и острой наблюдательности. Не щадила она суету, карьеризм чиновников, в том числе излишнюю угодливость мужа. Вот как повествует она о «пожарной» подготовке Калуги к встрече с Николаем I: «Губернатор рыщет по городу с полицмейстером верхом, и все в галоп; дома белят, заборы облекают в серую краску, гарнизонная команда одевается в новые мундиры, артиллерия скачет по Московской улице… Крыши красили зеленой и красной краской, звонили в колокола, делали репетицию…» Вот она — муштра и показуха, за фасадом которых — страх потерять мундир и карьеру! Но чтобы и писать так — нужно было иметь смелость, какою владели не все дворяне после жестокого подавления на Сенатской площади героев-декабристов 1825 года.
![](https://stat002.fosite.ru/counters/4459790.gif?ui=4459790&ci=94&dn=opk2.fosite.ru&un=opk2.fosite.ru&lg=ru&visitorid=-1&stid=5&stdb=1&color1=9EDFFF&color2=656565&color3=000000&color4=44949D&color5=FFFFFF&turn_on=on&img=0&"+mlp_r+"&)